Вчера

В Абхазии ходят слухи, что российские власти хотят вернуть республику в состав Грузии, в обмен на отказ Тбилиси от прозападной политики.

Это подрывает доверие к Москве в целом, из-за чего абхазы даже добились отклонения законопроекта о российских инвестициях в недвижимость.

 

О том, почему Абхазия вовсе не является безвольным сателлитом России, RTVI рассказывает специалист по постсоветскому пространству Кирилл Кривошеев.

В конце прошлой недели Абхазия прошла по грани — в крошечной непризнанной республике вот-вот должны были начаться масштабные протесты, но их удалось избежать. Дело в том, что власти в очередной раз попытались поднять тему о продаже недвижимости иностранцам. Для начала — в трех беднейших районах и с целым рядом ограничений. Тем не менее, возмущение было таким, что депутаты, инициировавшие законопроект, сами же его отозвали.

Подобная тревожность из-за возможного приезда чужаков возникла в Абхазии неслучайно. Еще с прошлой осени там ходят слухи о возможном сговоре между Москвой и Тбилиси, в ходе которого грузинам позволят восстановить территориальную целостность в обмен на отказ от прозападной политики. Абхазам кажется, что у них хотят отнять самое дорогое — идентичность. И способ предотвратить это они видят только один — консервация.

Ни пяди абхазской земли

Прямо в разгар курортного сезона в Абхазии произошло событие, которое осталось практически незамеченным (а зря). В парламенте частично признанной республики рассматривали законопроект с непримечательным названием «О мерах по повышению уровня социально-экономического развития Очамчырского, Ткуарчалского и Галского районов». В эти муниципалитеты отдыхающие добираются не так уж часто: это совсем не то, что Гагры, Гудаута или Сухум. Очамчыра расположена достаточно далеко от российской границы, но хотя бы на море — поэтому курортные домики там сдаются. А вот Ткуарчал может заинтересовать разве что любителей заброшек — это шахтерский город-призрак, разрушенный войной еще в 1992-1993 годах. Именно эти неблагополучные места хотели сделать экспериментальной площадкой для привлечения иностранных инвестиций.

Немногие знают, что несмотря на все разговоры о вековой дружбе с Россией, сейчас россияне (как и граждане любой другой страны) просто не могут приобрести жилую недвижимость в Абхазии — она может быть оформлена только на гражданина республики. Рискнуть и оформить сделку на подставного владельца можно, но это с большой долей вероятности закончится плохо (надо ли говорить, на чью сторону встанет суд в случае разногласий?). Купить коммерческую недвижимость вроде ресторана или гостиницу формально можно, но и тут могут ждать неприятности. В свое время громко звучала история про бизнесмена из Подмосковья, который построил в Абхазии кирпичный завод, а потом местные «компаньоны» просто присвоили предприятие.

Бедность, отсутствие инфраструктуры и даже следы войны, которая закончилась 31 год назад, упоминаются практически в каждом разговоре об Абхазии. И неважно, идет ли речь о политике или впечатлениях после отпуска. Казалось бы, на такой маленькой территории с населением небольшого российского города (245 тыс. человек), все проблемы должны быть решаемыми. Но на пути любого решения встает страх абхазов утратить контроль над своей землей, за которую они так отчаянно сражались.

Тем временем, в России есть сотни состоятельных людей, которые запросто купят всю прибрежную линию Сухума и даже не почувствуют, что серьезно потратились.

Более того, сейчас им некуда девать деньги, и инвестиция в красивый жилищный комплекс на Черном море кажется куда более привлекательной идеей, чем три года назад.

«Но, если допустить такой сценарий, — что останется от Абхазии?» — рассуждают местные жители. Тем более, что как раз перед распадом СССР абхазы уже были меньшинством на своей территории — их было всего 17% (43,9% — грузины, 15,1% — армяне, 16,4% — русские). «Нет, повторять эту ошибку точно нельзя», — говорят они. Рациональные аргументы против такой логики работают плохо — ведь противники перемен убеждены, что защищают родину от экзистенциальной угрозы.

«Иностранцы будут владеть только постройками, а земля останется в собственности государства. Апартаменты по определению предназначены для коммерческого использования, а не постоянного проживания — никто к вам массово не переедет. Вы получите только рабочие места и экономический рост, и никаких минусов!» — убеждали власти Абхазии свое население.

Но у противников идеи было что ответить. Строительство апартаментов, убеждены они, прямо ведет к образованию анклавов, где будут компактно проживать русские, причем 10 тыс. апартаментов (именно столько обещали построить) — это примерно 30 тыс. человек. Они создадут вокруг себя бизнесы, которые начнут составлять конкуренцию местным. А потом эти люди наверняка захотят получить политическое влияние. «Разве кто-то сможет все это проконтролировать в условиях коррумпированной страны? Продается и покупается что угодно, включая гражданство», — утверждают скептики.

Недовольство законопроектом вылилось в митинг на центральной площади Сухума, после чего власть пошла на попятную. И даже теперь, когда закон отозван, оппозиция хочет закрепить успех, заставив президента принять документ, запрещающий возвращаться к этой теме в будущем.

Все это — лишь часть истории, которая имеет мало смысла в отрыве от контекста. Совсем недавно, в декабре, в Абхазии уже был скандал из-за передачи в российскую собственность дачи генсека Никиты Хрущева в Пицунде, и поэтому законопроекту об апартаментах противостояло уже организованное общественное движение «Харах Пицунда». Это молодые люди, которые видят в России угрозу для независимости республики по описанным выше причинам.

Но есть и другие знаковые события, казалось бы не связанные с происходящим в Абхазии, о которых в России практически не говорят.

Карабахский пример

«Наша грузинская мечта — жить в единой и сильной Грузии к 2030 году вместе с нашими абхазскими и осетинскими братьями и сестрами. Единая и сильная Грузия должна стать полноправным членом европейской семьи в 2030 году», — сказал премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе 26 мая, в день независимости страны. Конечно, такие слова от политика можно списать на духоподъемную браваду — особенно если на подходе выборы, победа в которых для правящей партии совсем не гарантирована.

Но с прошлой осени в Абхазии укоренилась одна интересная, хотя и в целом конспирологическая теория. Местные считают, что существует сговор между Москвой и Тбилиси, в рамках которого (как это было не так давно в Карабахе), российские войска останутся в стороне, а грузинские силы «освободят» две территории, которые последний раз контролировали еще в советское время.

Эту теорию описывал в декабре прошлого года британский специалист по Кавказу Томас де Ваал. По его словам, Россия должна будет получить взамен что-то существенное. И этим существенным, по всей видимости, станет отказ Грузии от евроатлантических амбиций и налаживание отношений с Россией. Рассуждая на эту тему, эксперт даже привел опрос 2021 года, согласно которому, выбирая между воссоединением страны и вступлением в ЕС и НАТО, 75% грузин выбрали бы первое, и лишь 19% — второе. И опрос проводился в Тбилиси, а в малых городах и селах крен в сторону национализма еще сильнее.

Предположение о том, что Россия может затолкать Абхазию назад в Грузию, конечно, выглядит слишком смелым. Война 2008 года была, по историческим меркам, буквально вчера, и именно после нее в Москве появилась нынешняя риторика о «лицемерии Запада». И хотя основные бои шли в Южной Осетии, согласно версии Кремля, это спасло и Абхазию. Отыграть назад такой нарратив очень сложно.

Однако тот, кто умышленно ищет подтверждений этой версии, обязательно их найдет. В конце прошлого года секретарь Совета безопасности Абхазии Сергей Шамба поговорил по видеосвязи с грузинским политиком Вахтангом Колбая, заявив, что «грузино-абхазский конфликт не нужно оставлять детям». Затем вице-премьер Абхазии Кристина Озган инкогнито съездила в Тбилиси, где обсуждала покупку электроэнергии. При этом других визитов абхазских чиновников на территорию Грузии после 2008 года не было.

Весной тема о возможной «конфедерации» Абхазии и Грузии звучала так громко, что ее пришлось комментировать все тому же Сергею Шамбе — и он, конечно, говорил, что не верит в такой сценарий.

Затем президент Абхазии Аслан Бжания приезжал на ПМЭФ, но Владимир Путин не удостоил его вниманием — вместо этого он встретился с лидерами Зимбабве и Боливии.

В Петербурге Бжания сам поднял тему о смягчении пограничного контроля с Россией, выразив пожелание, чтобы когда-нибудь граница исчезла вовсе. И это выглядит странно — когда в 2015 году то же самое предлагал Владислав Сурков, в Сухуме эту идею восприняли без энтузиазма (ведь таможня приносит как легальный, так и коррупционный доход).

Параллельно с этим Россия делала комплименты Тбилиси. Сначала, это произошло, когда парламент Грузии одобрил закон об иноагентах, потом — когда была внесена инициатива о запрете «ЛГБТ-пропаганды» — как будто нарочно для слома отношений с Евросоюзом. Пока что пиковая точка в обмене любезностями между российскими и грузинскими властями — это заявление сенатора Андрея Климова о возможной военной помощи Москвы, если противники «Грузинской мечты» задумают осуществить переворот. Но легко предположить, что в разгар предвыборной кампании подобной риторики будет больше. А уж если после голосования в Грузии вспыхнет кризис, голос Москвы (впрочем, как и других соседей) будет весьма значим.

Если искать подвох во всех событиях, так или иначе связанных с этой темой, то найти его можно даже в новости о скором открытии пассажирского аэропорта в Сухуме. В самом деле, а что, если и к этому причастен Тбилиси?

У пограничной реки

Связь между двумя описанными сюжетами — скандалом вокруг законопроекта об апартаментах и конспирологией из-за возможного слияния с Грузией — тоже есть, пусть и не самая очевидная. Главным образом потому, что там упоминается Гальский район Абхазии — самый отдаленный и самый нелояльный.

Во-первых, именно в нем находится КПП «Ингури», через который можно попасть на другую сторону, во-вторых — большую часть населения там составляют мегрелы (то есть грузины). Это уже сейчас создает немало проблем: при обнаружении у этих людей грузинского гражданства, им аннулируют абхазские паспорта. Вернуть себе гражданские права можно де-факто отказавшись от своей национальной идентичности и сменив фамилию. Например, когда Адзинбая становится Адзинбой, он вновь получает право на гражданство непризнанной республики.

Правда, в самой Абхазии этот процесс считают «восстановлением исторический справедливости». Считается, что якобы предки этих людей — абхазы, которых подвергли ассимиляции, а вот таким образом все возвращается на свои места.

Жители Гальского района регулярно бывают в Зугдиди и Тбилиси, причем как законно, так и нет. Если их не пускают через КПП, они пытаются пересечь реку Ингури вплавь — и иногда это заканчивается трагедией.

Понятно, что в таких условиях разрешенные апартаменты, эпопея с которыми была описана выше, могли бы стать значимым фактором политики в целом.

«Нам рассказывают о том, как в Гал потекут инвестиции. Никаким россиянам Гал не интересен, кроме Иванишвили (олигарх и глава правящей партии «Грузинская мечта»), который понял, что с абхазами воевать не нужно. Что абхазы сами все продадут, и продадут не за дорого», — писал о законопроекте абхазский оппозиционер Виталий Габния.

Продавать апартаменты непосредственно гражданам Грузии абхазы, конечно, не стали бы — страны до сих пор формально находятся в состоянии войны. Но как быть с грузинами, у которых есть российский паспорт? На Кавказе мыслят этносами, и для них это практически одно и то же, тем более что у Иванишвили действительно есть свои люди в России.

Так или иначе, последние события должны напоминать об особой роли Абхазии, сложившейся за тридцать лет.

Хотя республика плотно зависит от России в экономическом плане, Кремль так и не получил полного контроля над ней. В Сухуме бурлит собственная политическая жизнь, меняются президенты и даже укрепляется желание защищать национальные интересы не только от Грузии, но и от России. Хотя процесс очень запутан, он продолжает развиваться и рано или поздно может привести к совершенно новой геополитической реальности. Но очень не хотелось бы, чтобы это произошло с такими жертвами, как в Карабахе.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции