Перманентная война и обильно орошающая землю кровь стали настолько обыденным делом для современного Дагестана, что уже мало кто помнит, когда всё это началось. Хотя на самом деле за ответом далеко идти не нужно, достаточно вспомнить, что всё началось с Кизляра...

Мусульманский большевизм

Да, именно в этот городок, один из самых русских в Дагестане, в начале января 1996-го вторглись чеченские боевики во главе с Салманом Радуевым, захватив больницу и роддом, взяв в заложники более трёх тысяч мирных жителей, преимущественно женщин и детей.

После чего покоя на этой горной земле уже не было. В том же 1996 году здесь произошли ещё два крупных теракта: в Махачкале был подорван министр финансов, вместе с ним погибли ещё три человека, восемнадцать получили ранения; затем в Каспийске взорвали дом, где проживали семьи офицеров-пограничников, погибли 69 человек.

А маховик насилия только раскручивался. Для сравнения: лишь в 2017 году в республике в рамках проходящей на её территории контртеррористической операции произошли 16 инцидентов со стрельбой, которые в большинстве случаев не обошлись без жертв. При этом правоохранители девять раз предотвращали крупные теракты и находили переполненные оружием и взрывчаткой схроны представителей исламистского подполья.

Идущая уже более 20 лет в Дагестане, по сути, гражданская война имеет свою особенность — здесь нет армий и фронтов, потому что она ещё и террористическая. При этом на фоне постоянных взрывов и убийств Дагестан в последние годы оставался одним из самых дотационных регионов страны, но одновременно и субъектом с самой дурной собираемостью налогов, гигантским задолженностями населения за электроэнергию, тепло и прочие позиции ЖКХ, чудовищным расслоением и всё той же коррупцией.

Это, конечно же, провоцировало протестные настроения социального характера среди местных, преимущественно у молодёжи, которой, учитывая демографические "традиции" населяющих край народов, здесь всегда хватало. И протест этот реализовывался не при помощи каких-нибудь там богоборческих коммунистических идей, а через исламизм, проповедники которого объясняли горящим жаждой справедливости парням и нередко девушкам, что все беды происходят от "муртадов", извративших чистый ислам и узурпировавших власть.

Посему изначально гражданская война эта была не межэтнической, что в столь пёстронаселённой разными народами республике было бы делом невозможным и абсурдным, не межконфессиональной (несмотря на небольшие сохранившиеся русские анклавы, регион всё-таки остаётся преимущественно мусульманским), а скорее именно социальной, но под знамёнами радикального ислама, всемирного террористического интернационала. Со своей особенностью, так сказать, "классовой борьбы", жертвами которой становились преимущественно свои же правоохранители, чиновники, судьи, священнослужители и богословы, а также предприниматели, отказывавшиеся платить "налог на джихад" или торговавшие запретным алкоголем.

Чужие на родной земле

Алексей Малашенко: Теракт в Кизляре не имеет отношения к кадровым перестановкам в Дагестане

Естественно, при таких реалиях местному русскому населению было крайне неуютно дальше жить на этой красивой, но бедной земле, среди людей с горячим и непредсказуемым нравом, на территории, где который год не прекращается война, власть поделена на всех уровнях между горскими кланами, а далёкому центру особо нет дела до судьбы оставшихся русских... Показательно, что в том же Кизляре в 1959 году русские составляли 83% населения, а в 2010-м — уже 40%.

"К чести дагестанцев надо сказать, что русофобии на их земле нет, и, более того, они не зря установили памятник русской учительнице, это было сделано от чистого сердца, — рассказал «Царьграду» доктор исторических наук, исламовед Алексей Малашенко. — Масса людей моего поколения — кто помоложе, кто постарше — помнят таких русских учительниц. Но можно понять русских, которые живут в окружении исламизированного региона и совершенно не знают, как себя вести, и эта недавняя кизлярская трагедия, конечно, ничего хорошего к этой ситуации не добавила".

Действительно, 22-летний Халил Халилов целенаправленно шёл убивать именно русских. Но больше — православных. Именно в Прощёное Воскресенье. Думается, попадись ему греки, осетины, грузины или каким-то чудом, например, сербы, он поступил бы так же. Так что этот молодой человек был одержим отнюдь не национальной нетерпимостью, нет. На видеоролике, который он снял до того, как учинил бойню, террорист, сглатывая слюну, клянётся в верности запрещённой в России террористической организации ИГИЛ и довольно путано и сбивчиво сообщает, что будет мстить за "то, что они устроили в Сирии".

Что устроили в Сирии пять убитых им пожилых женщин, у убийцы уже не спросишь. Но в целом понятно, что Халил однажды задумался над тем, кто виноват и что делать, и лукавый с охотой объяснил ему, кто, а главное, что, где и как. Как и десяткам, сотням других до него — тех, кто стрелял в упор в полицейского Магомеда Нурбагандова, посмертно получившего звание Героя России, и взрывал знаменитого богослова, шейха Саида-афанди Ацаева.

Неслучайные случайности

"До Рамзана Абдулатипова главой Дагестана был Магомедсалам Магомедов. При нём продвигалась идея примирения с террористами, была даже создана специальная комиссия, которая должна была обеспечить тем, кто ушёл в лес, возможность вернуться к нормальной жизни, если за ними нет шлейфа убийств", — поделился своим видением вопроса с "Царьградом" эксперт Института национальной стратегии, исламовед Раис Сулейманов. Он отметил:

В республике есть чёткое разделение на ваххабитов и суфиев. Суфии считаются традиционными мусульманами, они лояльны как к региональной, так и к федеральной власти. Но эта политика ничего хорошего не дала, потому что ваххабиты стали уничтожать уже суфийских шейхов. И когда пришёл Абдулатипов, при нём уже не было тенденции на сближение с террористами".

А после Абдулатипова появилась и тенденция по уничтожению пронизавшей республику сверху донизу коррупции, создавшей идеальную питательную среду для исламизма и бесконечной гражданской войны. Точнее, назначение главой региона "московского варяга" Владимира Васильева, пришедшего с новой командой и начавшего в республике серьёзные чистки рядов её правящей элиты, было сделано как раз для того, чтобы поставить точку в этой довольно дурной истории.

Раис Сулейманов: Отказ от клановой системы во власти поможет победить исламизм в Дагестане

Оба собеседника "Царьграда" считают, что подобный шаг Москвы был в целом правильным, но по-разному оценивают перспективы такого хода конём.

"Васильев — честный человек, он что сможет, то и сделает для Дагестана, но его возможности тоже ограничены, — убеждён Малашенко. — Как можно избавить республику от воровства из бюджета, от коррупции, когда рыба гниёт с головы, а голова-то всё-таки находится не в Махачкале, а совсем в другом городе? Поэтому представить себе, что будет какой-то идеальный Дагестан на фоне того, что мы наблюдаем по всем регионам, довольно сложно".

"Если судить по отзывам рядового населения, то можно сделать вывод, что люди всё-таки надеются на то, что с назначением Васильева ситуация в республике поменяется к лучшему, — по-иному смотрит на создавшееся положение дел в Дагестане Сулейманов. — Уж очень сильная там была клановая система. Помимо этого, действовала какая-то средневековая практика назначения на должности по национальному признаку. Если, например, один министр — аварец, то следующий министр обязательно должен быть лезгин. Или, условно, ректор такого-то вуза должен быть такой национальности, а проректор — обязательно другой".

"Поэтому, даже если снимают человека, то обратно ставят представителя его же народа. Получается какая-то нелепая для всей остальной России практика кадровой ротации, которая выглядит чудовищным анахронизмом. Васильев полностью убрал всё это, назначив премьер-министром русского из Татарстана. То есть новый глава Дагестана явно даёт понять, что отныне цениться будут не национальность, не этническое происхождение, не принадлежность к клану, а профессиональные качества назначенца", — подчеркнул Сулейманов.

При этом оба эксперта в один голос опровергают предположение, высказанное ранее в своём блоге экономистом Михаилом Делягиным, что убийство в канун Великого поста стало своего рода "ответкой" отставленных от власти кланов иноплеменному главе, поставленному Москвой.

"Убийство четырёх человек (пятая женщина скончалась позднее в больнице — прим. «Царьграда») на выходе из церкви (а то и вовсе внутри) в Прощёное воскресенье в Кизляре — это, думаю, такой привет из 90-х и даже второй половины 80-х новому руководителю Дагестана Васильеву, ответ ему на зачистку коррупционного руководства республики, — написал Делягин. — Мол, запалим сейчас религиозный конфликт — вам не до коррупции будет".

Напротив, и Малашенко, и Сулейманов полагают, что случившееся в Кизляре — не более чем роковое стечение обстоятельств. И убийством людей у церкви вряд ли можно было бы помешать жёстким реформам Васильева, да и в принципе как-то пошатнуть его реноме. Все понимают, что "человеку из Москвы" достался регион, где выстрелами в людей, к сожалению, уже давно никого не удивишь.

Но случайностей в этом мире не бывает. Выстрелы в Кизляре многое показали. То, например, что на праздничной службе в храме были в основном немолодые женщины. А где мужчины? Не пора ли задуматься русским о том, на что они променяли свою Веру, и не по причине ли утраты оной оставляют теперь даже те земли, которые являются неотъемлемой частью созданной их предками страны?

Вместе с тем эти выстрелы показали, что героизм живёт и в простых русских женщинах, таких как сидевшая на паперти блаженная Ирина Мелькомова, преградившая путь террористу. Или таких, как немолодой, но отважный казак Сергей Пресняков, который отвлекал бандита криками "На, убей меня, трус!", что не позволило тому осуществить изначальный план и войти в храм. Тогда количество жертв могло бы стать более значительным.

А гибель заслуженного врача Республики Дагестан Людмилы Щербаковой лишний раз показала всем жителям края, что русские — не гости на их земле, а плоть от плоти её, и с потерей каждого такого человека их мир теряет что-то очень важное и невосполнимое. В конце концов, вся эта ситуация должна заставить новую власть Дагестана как минимум задуматься над тем, что стоит сделать для того, чтобы исход русских с этих, в том числе и русских, земель прекратился. Вопреки настроениям блогеров, которые предрекают, что исход после Прощёного воскресенья 2018 года только усилится.

Но допустить этого нельзя. Потому что война между добром и злом на земле Кавказа продолжается. И за правое дело теперь уже льётся в том числе и русская кровь. Когда-то эта война началась с Кизляра. Слабо верится в то, что им же она и закончится. Но хорошо, если бы было именно так.