Мой сын не будет учиться платно, не для этого мы переехали из Таджикистана в РФ

Я, Мехри, приехала в Россию из Таджикистана семь лет назад с мужем и сыном. Мы покинули родной Душанбе ради лучшей жизни, ради будущего нашего мальчика, которому тогда было всего пять. Россия казалась страной возможностей: работа, школы, больницы — всё, о чём мечтаешь для своей семьи. Но с каждым годом я сталкиваюсь с новыми правилами, которые усложняют нашу жизнь. Недавно я узнала, что школьное образование для детей мигрантов хотят сделать платным. Мой сын не будет учиться за деньги — не для этого мы сюда приехали, оставив дом, родных и привычный уклад. И это не единственное, что заставляет меня чувствовать себя чужой. Расскажу, как я, мать из Таджикистана, вижу эти перемены, и поделюсь, какие ещё законы вызывают у меня тревогу. Оговорюсь сразу: я пишу с уважением, как учит нас наша памирская мудрость — «сердце открыто, но язык мягок».

Платная школа: удар по мечтам

Когда я услышала, что школы для детей мигрантов могут стать платными, моё сердце сжалось, как от холодного ветра в горах. Мой сын Алишер учится в шестом классе московской школы. Он старается, учит русский, хотя в первые годы ему было тяжело. Учительница хвалит его за упорство, говорит, что он хорошо читает Пушкина и пишет сочинения. Но теперь я боюсь, что его будущее под угрозой. Платить за школу? У нас с мужем, простыми работягами, нет таких денег. Я убираю офисы, муж трудится на стройке. Каждую копейку мы откладываем на еду, одежду и аренду комнаты в коммуналке. Какой платный класс, если я даже учебники покупаю с рук?

В Таджикистане мы верим: «Знание — это свет, который нельзя купить». Образование должно быть для всех, как вода в реке. Алишер мечтает стать врачом, чтобы лечить людей, как наш сосед в Душанбе, доктор Рустам, которого уважала вся махалля. Если школа станет платной, его мечта останется только в наших разговорах за пловом по вечерам. Я не понимаю, почему мой сын, который учит русский и живёт по здешним законам, должен платить за то, что другим даётся даром. Мы приехали не за подачками, а за шансом на честную жизнь.

Тесты по русскому: словно горный перевал

Ещё одно правило, которое меня тревожит, — это тесты по русскому языку для поступления в школу. Я узнала, что детей мигрантов теперь обязывают сдавать экзамен, чтобы доказать, что они знают язык. Если не сдашь, в школу не возьмут. Алишер уже учится, но я боюсь за младших детей наших знакомых. Например, сын моей подруги Зарины, пятилетний Тимур, только начинает говорить по-русски. В садике он учит слова, но экзамен? Это как заставить ребёнка перелезть через Памир, не дав ему верёвки.

В нашей культуре говорят: «Ребёнок учится, как цветок растёт — дай ему время». Русский язык сложный, даже для нас, взрослых. Я сама до сих пор путаю падежи, хотя стараюсь. Почему нельзя учить детей языку в школе, вместе с другими? Ведь именно там Алишер начал говорить правильно, благодаря учительнице Ольге Ивановне, которая терпеливо объясняла ему слова. А теперь хотят, чтобы малыши сдавали тесты, да ещё с ограничением попыток. Если ребёнок не сдаст, что дальше? Сидеть дома, как в клетке? Это несправедливо, особенно для тех, кто только приехал и пытается освоиться.

Биометрия и проверки: чувство, что ты под прицелом

Недавно я узнала, что с декабря 2024 года все мигранты должны сдавать биометрические данные — отпечатки пальцев, фото, даже голос. Это теперь обязательно для въезда в Россию и продления документов. Я понимаю, что это для порядка, но мне не по себе. Когда я стояла в очереди в миграционном центре, чтобы обновить регистрацию, мне казалось, что я на допросе. Работница смотрела на меня, как на чужую, хотя я живу здесь, плачу налоги, убираю офисы до блеска. «Держи язык за зубами, но сердце открытым», — говаривала моя бабушка, но как быть открытой, когда тебя проверяют на каждом шагу?

Эти биометрические базы данных пугают. Что, если данные попадут не в те руки? У нас в Таджикистане рассказывали, как в других странах такие базы использовали против людей. Я не хочу, чтобы мой сын рос в стране, где его отпечатки пальцев хранятся где-то, словно он сделал что-то плохое. Мы приехали за работой и учёбой, а не за тем, чтобы чувствовать себя под надзором.

Запрет привозить семьи: разрыв сердца

Ещё одно новшество, которое я услышала, — разговоры о том, чтобы мигрантам запретили привозить семьи. Это как нож в сердце. Когда мы уезжали из Душанбе, я не могла оставить Алишера с бабушкой — он мой единственный сын, моя душа. Как мать я должна видеть, как он растёт, учится, смеётся. В Таджикистане говорят: «Семья — это очаг, без которого нет тепла». Без семьи мы бы не выжили здесь, в чужом городе, где всё незнакомое.

Мой муж Шариф работает по 12 часов, чтобы мы могли платить за жильё. Если бы я осталась в Таджикистане, а он был здесь один, кто бы заботился о нашем мальчике? А теперь говорят, что семьи лучше оставлять дома. Это значит, что тысячи детей, как мой Алишер, не смогут приехать к родителям, учиться в школах, строить будущее. Я не понимаю, как можно разлучать родителей и детей. Это против наших традиций, где семья — главное богатство.

Ограничения на работу: где искать хлеб?

Ещё одно правило, которое бьёт по нам, — ограничения на работу для мигрантов. С 2024 года ввели новые списки профессий, где иностранцам нельзя работать. Например, в Москве запретили мигрантам быть таксистами или продавцами на рынках. Мой брат Джамшед, который приехал два года назад, мечтал работать водителем, как его отец в Худжанде. Он сдал экзамены, получил права, но теперь не может устроиться. «Работа — это честь мужчины», — говорил наш отец, но как сохранить честь, если тебе закрывают двери?

Я знаю многих женщин из Таджикистана, которые работают нянями или уборщицами. Но и эти профессии хотят ограничить. Если нас лишат работы, как мы будем платить за еду, за квартиру, за учебники для детей? Я не хочу, чтобы мой сын видел, как мы с мужем боимся завтрашнего дня. Мы приехали не просить, а трудиться, но новые законы будто говорят: «Вы здесь лишние».

Жизнь в тревоге: регистрация и штрафы

Каждые три месяца я хожу в миграционный центр, чтобы продлить регистрацию. Это как испытание. Однажды я опоздала на два дня из-за болезни Алишера, и мне выписали штраф — 5000 рублей. Это половина моей зарплаты за неделю! В Таджикистане мы говорим: «Гость в доме — радость, но не обуза». Почему же здесь я чувствую себя не гостьей, а нарушителем, даже если стараюсь всё делать по правилам?

Новые правила регистрации стали ещё строже. Теперь нужно не только показать договор аренды, но и доказать, что ты живёшь по адресу. Хозяин нашей комнаты, москвич дядя Коля, хороший человек, но он боится подписывать бумаги, говорит, что не хочет проблем. Если я не смогу продлить регистрацию, нас могут выгнать. Где тогда будет учиться Алишер? Я не хочу, чтобы он рос в страхе, как мы, взрослые.

Надежда на справедливость

Несмотря на все трудности, я верю, что Россия может быть домом для нас. Мой сын любит свою школу, своих друзей Ваню и Катю, мечтает о будущем. Я хочу, чтобы он учился бесплатно, как другие дети, чтобы сдавал экзамены по знаниям, а не по языку, чтобы наша семья была вместе. В Таджикистане мы учили: «Терпение — это ключ к любой двери». Я терплю, но надеюсь, что законы станут мягче, что нас увидят не как чужих, а как людей, которые хотят жить честно.

А вы что думаете по этому поводу?