На Бога надежда...

А у нас дом сгорел…», — рядом со мной останавливается девочка лет десяти с красивыми «русалочьими» глазами.

— Ты хочешь рассказать мне об этом?

— А вы будете слушать? – настороженно смотрит она на меня.

— Буду. Тебя как зовут?

— Лиля. Лиля Зеленская.

— Сколько тебе лет?

— Мне одиннадцать.

Мы в посёлке Трудовские, раздаём детям школьную канцелярию, купленную для них за средства читателей «Антифашиста». Вокруг много малышей, старшеклассников, есть и ровесники Лили, но она держится чуть поодаль ото всех них.

«Когда начинают сильно бомбить, я крещу малышей и говорю: «Господи, спаси и сохрани!». Лиля, 11 лет, Донецк.

— Ты всё всё время войны здесь живёшь?

— Нет, сначала мы уезжали. Жили в Ростове. Я даже там поучиться в лицее успела. А потом мы вернулись. Это в 2015-м было. С тех пор никуда не выезжаем.

— А почему вернулись?

— Не знаю, — пожимает плечами «русалка» Лиля.

— Ты в школе хорошо учишься?

— Да, я стараюсь.

— Какие у тебя любимые предметы?

— Русский язык и рисование, — улыбается девочка.

Она улыбается, а я почему-то ловлю себя на мысли, что с каждым разом мне всё труднее слышать от детей Донбасса, что они любят русский язык, и понимать, что именно за это их убивают. Их убивают, но никому до этого нет никакого дела. И защищают их только отцы и деды на передовой. Бывшие шахтёры, металлурги, инженеры. Вот только трактористов, не смотря на убеждение российского президента, здесь нет. Регион всегда был промышленным, а не аграрным. Как впрочем, нет и российской армии… А потому донецких детей можно бомбить совершенно безнаказанно.

— Сегодня ночью стреляли?

— Да, очень сильно. Мы с бабушкой смотрели телевизор. Уже поздно было, где-то полпервого ночи. И тут как стали стрелять! Мы соскочили с кровати и побежали в коридор.

— А там что?

— А там мы просто стоим, когда обстрелы идут. Если совсем-совсем сильные, и снаряды рвутся рядом с домом, спускаемся в погреб. А когда не рвутся рядом, то просто стоим в коридоре. Потому что там окон нет, и если вдруг окна от взрыва вылетят, то они не порежут нас. А ещё Максим проснулся и заплакал вчера.

— Максим – это кто?

— Это мой младший братик. У меня трое младших: Максиму 4 года, Денису два, а Юле – пять. Юля – это сестричка моя.


— Вас четверо у мамы?

— Да. Я – самая старшая, мне 11.

— Как ваш дом сгорел? Где он находился, на какой улице?

Глаза ребёнка увлажняются, а голос начинает дрожать…

— Он находился на улице Зелёный Гай . Это было в июле, шестнадцатого числа. Ночью. Но мы, слава Богу, были у бабушки, и поэтому не пострадали. Бабушка сказала, что это стреляли зажигательными снарядами, один из них попал нам в крышу, дом мгновенно загорелся и выгорел дотла. Всё-всё сгорело! Мой столик компьютерный – он совсем новый был!, все детские игрушки, холодильник, мойка, соковыжималка, хлебопечка, кровать родителей двуспальная, книжки все, даже ни одной тарелки не осталось у нас! Всё-всё-всё сгорело! И даже документы на дом тоже сгорели! — плачет ребёнок…

— Где вы сейчас живёте?

— У бабушки, на улице Лётчиков.

— Но там же тоже очень сильно бомбят.

— Да. Но больше же жить негде…

— У бабушки дом целый?

— Там вообще нет ни одного целого дома. К бабушке тоже было попадание, но это когда мы ещё у себя жили. Это тоже случилось ночью. Загорелась крыша и гараж. Бабушка спаслась, потому что услышала, что треск пошёл какой-то странный. И соскочила с кровати, выскочила из дома и вызвала пожарных. Пожарные тушили крышу прямо под обстрелом. Они вместе с бабушкой прятались за летней кухней и тушили оттуда. А по ним стреляли… Но всё-таки крышу удалось спасти, и огонь не пошёл на дом. А гараж спасти не удалось, и он выгорел дотла у бабушки во дворе.

— Сколько вас живёт у бабушки? Сколько у неё комнат в доме?

— У бабушки две комнаты в доме. А нас шестеро: мама, нас четверо и бабушка. Я сплю с бабушкой в комнате, а мама с малышами в комнате. А вы знаете, как бывает ночью страшно, когда бомбят! Я только-только начинаю засыпать, и тут как бахнет! Я сразу просыпаюсь и потом долго-долго не могу заснуть…Особенно страшно, если к нам попадёт, и тогда нам совсем жить негде будет…

Я вижу, что ребёнок опять вот-вот заплачет, и пытаюсь перевести разговор на другую тему.


— Ты уже решила, кем хочешь стать? Кем будешь, когда вырастешь?

— Да, — смущается Лиля.

— Можешь рассказать? Это не тайна?

— Могу. Я хочу стать учителем танцев!

— Танцами занимаешься?

— Пока нет. Но скоро буду. Вообще мне нельзя заниматься танцами, мама не разрешает. Я, когда была маленькая, у меня болели ножки, я не ходила, лежала в больнице, в гипсах. Потом меня вылечили, теперь я и хожу, и спина у меня ровная. Но нагрузку на ноги мне всё-равно нельзя давать, и тяжёлое поднимать тоже. И потому мама мне не разрешает танцевать. Но я так хочу! У нас в школе будет работать кружок танцев с этого года, и я обязательно туда пойду! А ещё, когда все уходят из дома, я танцую, — заговорщицки улыбается мне малышка.

— А как ты танцуешь? Ты танцы сама придумываешь?

— Да! Я сама придумываю и танцую! Я очень хочу танцевать!

А я очень хочу, чтобы у маленькой Лили всё получилось, и чтобы мама позволила ей танцевать. Ведь это – единственная отдушина для ребёнка войны, её окошко в другой мир, мир музыки, танца, полёта, и бесконечного позитива…

Я замечаю синюю верёвочку на шее девочки, и спрашиваю, что это.

«Когда начинают сильно бомбить, я крещу малышей и говорю: «Господи, спаси и сохрани!». Лиля, 11 лет, Донецк.

— Это крестик, — отвечает Лиля. – Просто он сбился назад, я быстро шла очень сюда.

— А ты знаешь, что означает крестик?

— Бога.

— А кто такой Бог? Где Он?

— Я пока точно не знаю. Но знаю, что, если очень-очень сильно молиться Ему, то Он помогает. И знаю, что крестик всегда нужно носить, и никогда не снимать. Когда обстрелы начинаются, я всегда подхожу к малышам, крещу их и говорю: «Господи, спаси и сохрани!». Меня бабушка так научила делать. А однажды, летом 2016-го, были совсем сильные обстрелы, они начались часов в 5 утра, и длились два дня почти. Мы спрятались в погреб, и сидели там, не выходили всё это время. И я так сильно молилась, так молилась! И к нам не попало в дом. А вот этим летом обстрелы начались, когда меня не было дома, и я не молилась. И вот попало, дом сгорел…
http://www.fesv.ru/archives/18181?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com
Каждый нелюдь- украинець, стрелявший по детям, получит воздаяние еще на этом свете. А уж на том, тем более...

https://goo.gl/gBnC31